ГЕРДАночь

прозвища: Паранойя (на данный момент используется чуть ли не чаще имени) порода: ивисская борзая пол: сука возраст: 2,5 года группировка: Ерь, сталкеры, Фантом должность: сектант, сталкер, фантом

ВНЕШНИЙ ВИД
Кто бы что ни говорил, но Герда хороша. Хороша всем, что ей дали гены, что ей дали люди и совсем не хороша тем, что она дала себе сама. По крайней мере, в последний год своей жизни или чуть больше. Тонкие ноги теперь выглядят костлявыми и чересчур вытянутыми, поджарость превратилась в худобу. Но обо всём по порядку.
Ей очень и очень повезло родиться около Р35К, столицы постапокалиптической кинологии. Естественно, ей достались  одни из достойнейших генов, какими только могли обладать собаки в такое время — выходцы из убежища, обладавшие изысканными манерами и симпатичной шкуркой, не ушли далеко. В результате и получилась эта борзая — подтянутая, подвижная, всё по стандарту породы, заданному ещё в лучшие времена. Белое тело с несколькими рыжими пятнами — двумя на спине, одним на боку, одним у основания хвоста, двумя на ушах — на полностью рыжем правом ухе и частично рыжем левом — и одним, совсем маленьким, вокруг глаза. Длинный, подвижный, с длинными волосками на кончике и возле него хвост. К тому же, и радиация приложила свою руку к лепке этой собаки из глины, как и к многим другим, рождённым уже на поверхности. Таким образом, изначальные данные были отличными, и нужно было очень и очень постараться, чтобы их растерять.
Впрочем, она постаралась.
Жизнь в убежище и округе пополам с заботой людей помогла сохранить данное природой. Борзая была опрятна и предпочитала держать шерсть в чистоте, оставалась подтянутой и жилистой, какой родилась. Она ценила данное ей, как что-то, на что она не имеет права покушаться, иначе это было бы ужасным эгоизмом и неблагодарностью с её стороны. Шкурка всегда идеально белая, пятна — рыжие, нос — розовый, подушечки лап чисты, а хвост не залеплен грязью и не запылён песком. Мимика проста, но богата и понятна даже людям, хоть они слепы и не могут уловить собачью улыбку. Оболочка подходила ей как нельзя лучше, дополняя характер и находя ему выражение внешне. Это мог заметить кто угодно, знающий суку дольше пары секунд. Но она, конечно же, всё отрицала, скромно потупив взгляд. Не потому, что так было принято или она не хотела хвастаться — просто действительно не видела и не замечала. Кого-то это жутко бесило, кто-то не обращал внимания, кто-то посмеивался. Но факт в том, что это длилось до тех пор, пока у Герды не поехала крыша, и ей на смену не пришла Паранойя.
Паранойя рассеянная, потому лапы всегда желтоватые от песка и пыли. Паранойя безразлична к себе, поэтому на шерсти колючки и грязь. Паранойя не считает уход за собой чем-то обязательным, поэтому она лишь изредка приводит себя в порядок. А ещё у Паранойи пронзительный взгляд и странная походка, иногда скачущая, а иногда плетущаяся, будто ей тяжело поднимать лапы. У Паранойи многое зависит от настроения, мимика Паранойи показывает гораздо больше, чем когда-либо раньше. Хочет ли собеседник видеть гипотетические мысли и переживания борзой — уже другой вопрос. Но ей, конечно, как всегда, будет всё равно. Не все перемены от Герды к Паранойе плохие, но многие.
Паранойя любит слоняться по странным местам в тёмное время суток, потому на её коже много ссадин и лёгких порезов, подушечки лап сбиты почти до крови, а жёлтые, как пустынный песок, глаза источают или безразличие к таким рутинным окружающим, или усталость. Днём, по крайней мере. День вообще выбивает её из колеи настолько сильно, что при свете солнца она даже иногда выглядит ухоженно. Когда вспоминает о необходимости периодической чистки оболочки от скопившейся грязи, конечно. А иногда Паранойю днём посещает Герда и на время заменяет её в теле борзой. Это легко заметить, если вглядеться в детали.
Ночью Паранойя другая. Глаза горят, как два маленьких фонарика, лапы будто бы пружинят при соприкосновении с землёй, а энергии в теле становится в два раза больше. Ночь — её стихия и её страсть, придающая ей сил. На боку весело подпрыгивает простая сумка с такой привычной нашивкой «R35K-nightdog», едва заметно ударяя по бокам при каждом прыжке, пусть даже самом лёгком, но она совсем не стесняет движений и не обременяет. На самом деле, суке уже трудно представить себя без этой сумки на спине, практически сросшейся с кожей. Возможно, все псы испытывают такие же чувства, возможно, только Паранойя.
Но Паранойе плевать.

ХАРАКТЕР
В детстве Герда была другой. Не такой, как сейчас. Ещё не сломанной. Она не была похожа на оголённый нерв, не дёргалась, услышав малейший шорох — этого попросту не было. Более того, никто из её тогдашнего окружения не мог и представить, что так когда-нибудь будет. Это не приходило в голову ни собакам, ни людям. Просто потому что ты думаешь о подобном в последнюю очередь, когда видишь кого-то жизнерадостного и открытого, с добротой относящегося ко всему, с чем имеет дело. Кого бы она ни встретила, завтра она вспомнила бы о нём лишь лучшее, что увидела, а неприглядное тут же забыла бы, ещё в момент, когда увидела. Она не делила мир на чёрное и белое, ведь для неё мир был покрыт снегом и старыми льдами, уже не голубыми и не серыми, побелевшими от возраста. А ещё она могла быть громоотводом всех ваших невзгод, забрав их себе и растворив в атмосфере, так и не впустив в собственную жизнь. Дружить с ней было высшим благом, какое только могли дать любому из псов Р35К, настоящим чудом, как и она сама. Именно такой она и была, эта борзая, названная именем героини одной из сказок прошлого, растопившей сердце брата не по крови, но по духу. И её тёзка тоже, наверное, смогла бы, если бы то понадобилось. Вот кто бы её собственное сердце теперь залечил, наклеил пластыри на порезы и ссадины, перевязал открытые раны.
Но она была слабой, сколько бы сил ни тратила не то, чтобы скрыть это от чужих глаз. Ночь же слабых не любит — она ломает их, изувечивает до неузнаваемости, чтобы старые знакомые со страхом вскрикивали при следующей встрече. А ещё она игнорирует маски, которые все так старательно пытаются нацепить, только бы не выдать своих демонов. Вот и Герду сломала, будто бы ещё надбавив за попытку солгать Ей, Ночи. Забрала всё хорошее, что только было в ней, высосала до последней капли, оставив лишь оболочку, чтобы наполнить её чем-то своим, жутким и таким притягательным одновременно. Только вот жалкая душонка борзой не была готова к этому. Она порвалась, как тонкий полиэтиленовый пакет, стиснутый чьими-то руками, под давлением воды. И тогда внутри ничего не осталось. Она не могла заполнить эту пустоту, и она, пустота, заполнилась сама. Заполнилась страхами и лёгким, но таким заметным безумием. Заполнилась шорохами в пустой комнате и тенями на стенах, рычанием где-то на грани слышимого и прикосновениями к шерсти в одиночестве. А остальное — лишь тень Герды прошлой, мёртвая вода. Где-то улыбнётся искреннее, где-то выплюнет честный смешок. Порой старая сущность может возвращаться, и это больше пугающе, чем радостно — так лишь труднее принять недуг кому-то знакомой, а кому-то подруги, ведь и старые друзья остались, хотя куда им ещё деваться, если сука цепляется за них, как за спасательный круг, последнюю веточку, которая может удержать её от падения в пропасть. Куда ей там знать, что пропасть не просто близко — даже веточка на её дне. А стенки гладкие, отвесные — не зацепиться и не вылезти. Остаётся лишь сидеть ровно и ждать, пока твои же фобии тебя пожрут.
Ночь оставила от себя ничтожно мало, будто бы заметая следы: лишь лёгкую светобоязнь и безмерную любовь к темноте. Но это также можно объяснить и по-другому, как ни странно. Свет открывает взору все острые углы, от него трудно укрыться. При свете когда-то Герда, а теперь уже Паранойя чувствует себя беззащитной, открытой книгой, написанной простым карандашом, в которой каждый желающий может править текст и стирать неугодные ему моменты. Дневные псы же вызывают у неё лишь недоумение и, как и многое другое, некий страх. Неужели им приятно быть заметными? Что их на это толкает? Для борзой это навсегда останется загадкой. То ли дело тьма! Ровняет неровности, скрывает переломы, оставляет лишь приятную загадочность. А ещё во тьме ты можешь творить всё, что только заблагорассудится, и никто об этом даже не узнает, скорее всего. Потому что во тьме все псы одинаковы, и мало кто загорится желанием пытаться разобраться в том, кто в чём виноват.
Отдельное местечко в сердце суки занимают всяческие странности, а в особенности чужие. Они притягивают её, как магнитом, являются её увлечением и страстью. Она не просто собирает или коллекционирует их — нет, она старается прочувствовать их так, как чувствует свои. А вылилось это всего-навсего из того, что её собственные причуды были непонятны окружающим, и это жутко раздражало. Она никогда не считала их чем-то плохим, хотя многие говорили, что так не должно быть. Она никогда не хотела быть «не такой, как все», о чём мечтают эгоцентричные щенки. Но никто не брал во внимание её желаний. Это увлечение и стало причиной её появления в чайной секте, ведь где можно найти самые интересные причуды, если не там? А нигде. Да и чай, наверное, вкусный. Только почём ей знать?
ИСТОРИЯ СТРАНСТВИЙ
Родилась Герда, как и многие другие псы её возраста, уже на поверхности, но ещё близко к людям. Её мать была крайне взбалмошна и боязлива, а ещё впадала в первобытный ужас от одного только слова «радиация», так что было не особо понятно, что она забыла снаружи, отец же силой характера не слыл, потому то, что щенок почти сразу попал в руки людей из убежища, неожиданностью не являлось. Там её жизнь была, конечно же, на порядок выше той непродолжительной «старой» жизни — а как же иначе, ведь на верхних уровнях по-другому к собакам не относятся. К тому же, после того, как люди поняли, что произошедшее повлияло на четвероногих любимцев более чем благотворно. Она оказалась в нужных руках, если так можно выразиться. Периодические посещения наружности она так и не оставила, иногда пытаясь отыскать родителей, но попытки были тщетны, хоть она и не отчаивалась до последнего.
Тепличные условия положительно повлияли на формирование личности и физическое развитие, но уж точно не обезопасили борзую. С каждым днём она проявляла всё больше признаков ночной собаки — сначала бессонница, вялость в светлое время суток, потом — скитания по коридорам и побеги. Но выйти ночью на поверхность ей не удавалось даже первое время после появления сумки и соответствующей нашивки на ней. Но любопытство однажды всё-таки взяло своё, и Герда ушла в пустыню.
Ночью.
Она никогда не слыла ранимой и впечатлительной, но ужасы пустынной ночи глубоко въелись ей в память. Более того — они перевернули её личность, считай, с ног на голову, вывернули наизнанку, порвали и выбросили. Слишком уж жесток оказался тот мир, в котором она должна будет существовать, в сравнении с тем, в котором она выросла. Тогда-то и пришёл конец Герде, но, в то же время, начало Паранойи — нервной, странной, немного безумной. Тьма стала ей матерью, ужас — отцом, а опасность — сестрой. Она не была опасным психопатом или больным маньяком, нет, ей хватало самой себя и тишины, чтобы проявить недуг. В остальном же — почти нормальная, почти терпимая, почти друг. Так же могли думать те, кому выпала удача увидеть эти перемены первыми. После резких изменений в характере борзая потеряла много друзей и очень мало приобрела, в основном, снаружи. К тому же, от людей, она получила всё, что ей могло быть нужно, по крайней мере, на тот момент. Тогда она приняла решение уйти из убежища, искать если и не лучшей, то просто жизни, пусть под надзором, но не под контролем.
Первые дни она просто слонялась по окрестностям. Незнакомая с «наружными» собаками и их обычаями, всеми этими группировками и стаями, она всё равно чувствовала в них что-то родное, давно забытое или потерянное, но вновь обретённое. Может, в памяти отзывались воспоминания о раннем детстве, может, ей просто казалось — вряд ли кто-то уже узнает. Днём Паранойя спала или дремала, прячась от зноя, а ночью искала приключений. И иногда даже находила. Правда, не в том виде, в каком хотела бы. Но она быстро научилась  отбиваться как от мелкого зверья, так и от противников покрупнее. Вернее, не столько отбиваться, сколько избегать наиболее болезненных ударов, выжидать момента и нападать исподтишка. Иногда она выполняла короткие задания людей, чтобы получить желанную награду — старые ужимки так и не оставили её, даже в облике Паранойи.
Окончательным переходом Герды к новой жизни, пожалуй, можно считать знакомство с Фантомом. Ночных псов, теней на стенах, кого-то державших в страхе, а кому-то вселявших уважение она встретила во время одной из своих вылазок в тёмное время суток. Довольно странно было то, что она не нарвалась на них раньше. Будь она хоть сколь-нибудь в своём уме, то унесла бы ноги, как только завидела их издалека, но, конечно же, она так не поступила. Призраки заинтересовали её. Сначала она попросту таскалась вокруг, выслеживая каждый их шаг, потом уже решила примкнуть. Не сказать, что её встретили радушно, но и особо агрессии в свой адрес она не видела, что показалось ей неожиданным. Потом уже она объяснила это тем, что то, что казалось в убежище странным, здесь является обыденностью. Среди фантомов она даже умудрилась найти друзей, чему сама жутко удивлялась и радовалась глубоко в душе.
А ещё она видела тени.
Не собак.
Везде.
И это очень-очень раздражало.
Обвыкшись среди «наружных» и узнав о так называемых «кружках по интересам», Паранойя начала искать и себе занятие по душе — нельзя же целыми днями и ночами слоняться без дела, перебиваясь какими-то заданиями от людей, всё же. Уже целенаправленно она вышла сначала на сталкеров, так как те были гораздо более открыты для других и не особо заморачивались с конспирацией, а потом уже — на так называемую чайную секту «Ерь», на деле же — группу любителей человеческих обычаев старых времён. И если первые её заинтересовали из-за полезности навыков, которым могли научить, то вторые интересовали исключительно как объект для исследований. К тому же, Герда сама вскоре прониклась их идеями. А ещё в их коллектив она могла вписаться, потому что он и без того был крайне разношёрстным, а где-то и бесшёрстным вовсе.
А в остальном, её жизнь скучна и неинтересна.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Связь: ВК, скайп (kravchenko_no)	Частота посещения: в идеале – ежедневно, возможны исчезновения с предварительным предупреждением.