начнем-с.
Подставляя под жар накаляющего солнца сгорбленную спину, я брела сквозь пески, склонив голову и высунув язык так, что он почти подметал эту бескрайнюю, казалось, пустошь. Обжигая из без того измученные мои лапы, песок забивался меж подушечек, под когти, и обживался там среди нежной плоти. Непроизвольно в очередной раз дернув лапой, снова убедилась, что с ним бесполезно бороться. Странное дело, но прохладной ночью он ощущался совсем иначе: нежно шершавый, приятно холодил кожу, и, даже забившись между пальцами, не причинял столько дискомфорта, как днем. Солнце преображало этот пустынный сахар, черт бы его побрал. Я не любила солнце.
Не любила день, который оно приносило вместе с удушливой жарой, не любила обжигающий воздух, порождаемый им же - солнцем. И лишь когда оно медленно уходило в закат, предвещая скорейшее наступление ночи, я наслаждалась тающими остатками подаренным им тепла. Вместе с заходом солнца, я чувствовала пьянящий прилив сил, а в лапах появлялось легкое нетерпение пуститься в очередной путь.
Сейчас же неспешно приближался полдень, и желтый диск готовился занять свою высшую точку на небосводе. Пылающий ублюдок насмехался надо мной: медленно перекатываясь на круглых боках, с каждой минутой он распалялся все больше, и я почти видела эту злобную его ухмылку. Он знал, что сегодня мое время давно истекло и не намеревался делать великодушные поблажки.
— Ладно, твоя взяла, — недовольно стиснув зубы бурчу я себе под нос, вперившись взглядом в палящий круг, — Ухожу, ухожу. У нас с тобой на двоих одни правила.
И, в общем-то, я не планировала искать себе пристанище для отдыха сейчас, полагаясь, что сил хватит дойти прямиком до Р35К, не смотря на проведенную по обыкновению в бодрствовании ночь. Однако, изрядно вымотавшись, тело мое требовало честно заслуженные минуты покоя, непременно перерастущие в чуткий, но благотворный сон. К тому же, веских причин, чтобы продолжить путь, позволяя солнцу и дальше непристойно щупать жаркими лапами мою тушку, у меня не было.
Оглядываюсь по сторонам, силясь понять, где нахожусь, понимая, что поблизости находится именно то, что так отчаянно просила моя душа. Вглядываюсь в горизонт, чтобы там, невдалеке рассмотреть сиротливый домик, притулившийся под шайкой куцых кустов. Скрытое от посторонних глаз местечко всегда привлекало меня своей уединенностью, а потому, едва растянув пересохшие уже губы в легкой улыбке, трусцой поддаю ему навстречу. Ветер, что должен был принести хоть какую-то прохладу, лишь сильнее горячит и без того опаленную шкуру, а я успеваю пожалеть, что променяла размеренный шаг на рысь еще до того, как домишко оказывается в радиусе взаимодействия. Через пару минут уже самозабвенно шурша кустами, пробираюсь ко входу, погрузившись в блаженные мысли о том, как с удовольствием вытяну стройные лапы, а каждый мускул будет вбирать в себя прохладу создаваемой крышей тени и пола. И так было бы, но, как всегда, есть одно маленькое, напоминающее волка, несмышленое на вид "но", успевшее появиться рядом с лачугой. Оно треплет лапой диван с крайне задумчивым видом и окружает себя запахами легкого беспокойства. Наблюдая за ним, все еще находясь под прикрытием кустов, раздумываю, как же быть дальше, ища тот вариант, который бы меня полностью устроил. Такой, разумеется, был, но вряд ли бы этот пес, что неожиданно для себя прервал мое близящееся отрадное безделье, захотел испариться в одно мгновение. Раздосадованно выдохнув, начинаю пробираться обратно через кусты: надо бы расставить все точки над "i", без чего вряд ли получится наконец-то устало забыться сном.
Выйдя на тропинку, гордо приосаниваюсь, пытаясь заткнуть протесты в ноющих членах, но они плевать хотели на мое желание прилично выглядеть. Что же, этого и следовало ожидать, но если здесь назревало что-то эпичнее, чем до жути банальная сцена знакомства и приветствия, то устало-вымотанный вид - это последнее, что мне хотелось бы показать.
— Я, — лаконично бросаю в ответ псу, — А ты ждал кого-то другого?
Вопросительно вскидываю бровь, ожидая ответа — надеюсь, он будет отрицательным: не хватало еще одного выяснения отношений. Внутри быстро зарождается скрипучее раздражение, и, загоревшись этим чувством, хвост начинает мелко подергиваться. Черт.
