КРОУФОРДночь

порода: немецкая овчарка пол: сука возраст: 4 года группировка: инсайд должность: танк

ВНЕШНИЙ ВИД
Кроуфорд несколько выделяется из остальных носителей такой благородной породы, как немецкие овчарки. Приспособленная изначально для воинских и служебных дел, собака упорно держит себя в форме, выполняя ежедневно бесчисленное количество разнообразных упражнений для физических нагрузок. И если в детстве она была довольно-таки хиленьким щенком, то с возрастом, благодаря людям и их особому вниманию, Кроуфорд преобразилась в высокую массивную и широкоплечую собаку, достойную называться немецкой овчаркой. Сами изменения пришлись ей по душе, а посему Кроу предпочитает довольно расхаживать из стороны в сторону, как бы красуясь перед всеми, чей взгляд падёт на нее. Голову держит постоянно прямо, изредка только поднимает нос, как бы задирая его перед другими и, более того, всем видом показывая это.
Как и у любой другой немецкой овчарки, круп Кроуфорд на уровень ниже лопаток, лапы отставлены назад. Всем своим видом овчарка пытается показать какую-то независимость от остальных и, одновременно с этим, сотрудничество, помощь в чем-либо. Голова собаки клинообразная, нос длинный, прямой. На морде есть пара-тройка едва заметных шрамов, которые, кажется, уже успели слегка зарасти шерстью. Эти шрамы, как считает Кроуфорд, показывают ее способности и воинственность. А потому она гордится каждым, и пускай один из шрамов от случайно попавшего в морду подобия перекати-поля, а парочка других от неудачной поездки с песчаного склона. В больших глазах собаки отражается какая-то смесь той самой независимости, отчужденности и ребячества, озорства.  Впрочем, шрамы располагаются также и по всему остальному телу Кроуфорд, однако из-за шерсти они менее заметны, нежели остальные. Длинные широкие уши практически всегда, за исключением нескольких моментов, торчком. Также за Кроу закрепилась некоторая отважная и самонадеянная усмешка. Собака настолько привыкла к ней, что уже не может прожить без нее и дня. Она вселяет некоторую уверенность, как в саму овчарку, так и в существах рядом. По крайней мере, так кажется Кроуфорд. Лапы приспособлены к труднопроходимым просторам пустыни, сильные и мощные. Привыкшая загребать песок под себя при ходьбе, собака ходит слегка размашисто, слегка небрежно и слегка заваливается на один бок. Впрочем, это совершенно ей не мешает тем самым пробираться по песчаным долинам быстрее. На ровной поверхности, когда земля под ногами не «проваливается», собака по привычке своей ходит быстрее, чем надо. Фактически переходит порой на бег, опять же из-за своеобразной привычки. На передних лапах не хватает парочки когтей, что, в общем-то, почти не мешает Кроу. Однако, передние лапы немного слабее, нежели задние. Из-за этого, собака предпочитает опираться на какие-либо предметы, когда стоит на скользкой поверхности. В противном случае, начинает скользить, спотыкаться и не контролировать свои разъезжающиеся лапы. В такие моменты Кроу держится несколько неуверенно, нервничает и держит лапы ближе друг к другу. Хвост пушистый, опущенный вниз. Виляет она им только в нескольких случаях, и то под давлением эмоций. В любое оставшееся время он бездейственный. Малость покусанный и потрепанный, хвост собаки часто оказывался слабой точкой немецкой овчарки в битвах, посему, то там, то тут не хватает пары-тройки клочков шерсти.
В собаке, кажется, энергии хоть отбавляй. Однако эта самая энергия все время держится на виду, а эмоции Кроу легко заметить по ее внешнему виду. Её глаза всегда загораются от счастья при каждом предложении выбраться поисковым отрядом куда-нибудь в глубины пустыни да поискать заблудшие души, а хвост начинает яростно метаться из стороны в сторону. При каких-то печальных событиях же не сдерживается и опускает уши, заводит назад, несмотря на попытки даже в таких ситуациях держаться стоически, Кроуфорд опускает глаза в пол, реже мечется взглядом по земле, словно не знает, что делать. Ну а при ярости, само собой, надувает щеки, практически скалится, утробно рычит. И при всем этом, как бы овчарке не хотелось, сдерживать свои эмоции глубоко в себе не умеет, считает своим долгом оповестить каждого.
Длинная шерсть собаки жесткая и колючая, местами взъерошена. Плотный подшерсток позволяет не бояться ночных прогулок по пустыне, к которым она так привыкла за годы «работы». Сам окрас чепрачный. Основной цвет грязно-рыжий, идеально подходящий под виды пустыни. На концах шерстинок цвет переходит в бледно-рыжий, близкий к персиковому. Спина, нос и внешняя сторона хвоста резко переходят в черный цвет. Глаза также обведены темным цветом, более заметен этот цвет около переносицы.  Грудь, живот и лапы бежевого оттенка. Подушечки лап черные и грубые.

ХАРАКТЕР
Кроуфорд свободолюбива и независимо от тех или иных окружающих факторов. Привыкшая всё делать по своему, она может послушать мнения только разве что двуногих, благодаря которым она и выросла в то, чем сейчас и является. Исключение составляет еще и навигатор, однако слушается его Кроуфорд с некоторым раздражением. Понимание того, что навигатор будет выше ее по статусу, всячески мелькает перед глазами, намерено раздражая чепрачную. Однако, вместе с тем приходит и понимание того, что ведомый старается сделать как можно лучше, указывая правильное местоположение того или иного потерявшегося. Посему, Кроу приходится каждый раз мириться с указаниями и, фыркая под нос, идти туда, куда конкретно укажут. С остальными же существами, независимо от того, друг или враг, собака предпочитает разговаривать коротко и только по делу. Считает, что главное – это отнюдь не слово, а дело. Возможно, именно поэтому чаще молчит, чем разговаривает.
Довольно легко раздражается, когда кто-то задаёт глупые вопросы, особенно если ответ на него, для Кроуфорд, само собой, лежит прямо перед носом. Однако, пытается всё негодование сдержать, разъяснить кое-как, но позже все равно срывается с намеченного пути и раскрывает все карты на вопрос. Не стремится к переговорам, если вдруг ситуация выходит из-под контроля. Посему, если такие бывают, прячется за спинами сокомандников, давая им возможность решить всё методом «пацифиста». Сама же не терпит подобного, всегда рвётся в бой. Не до конца смирилась, тем самым, с чужими методами взаимоотношений, от чего частенько пытается попасть под лапу, дать самый что ни на есть правильный, по её мнению, совет. Знакомые Кроу смирились с этим, а вот малознакомые личности часто огрызаются на нее за подобные выходки, на что, конечно же, получают такую же порцию ненависти от лица собаки. Слишком уж она много думает о своём статусе, равно как и о том, что люди довольно-таки много времени посвящали ее обучению. Ибо, если так, значит она что-то, да значит. И это что-то нельзя назвать чем-то совершенно небольшим. Оттого ее самооценка порой царапает небеса, а гордость за свои подвиги топит окружение овчарки.
Но, в свою очередь, если опустить те факты выше, то Кроуфорд вполне может сгодиться на роль хорошего друга. Она не предаст, не бросит в какой-нибудь критической ситуации, да и вообще сойдет на роль хорошего слушателя. Естественно, если собеседник не будет давить на овчарку. Хотя бы первое время. А уже потом, заручившись доверием со стороны чепрачной, можно творить несусветную чушь, однако все равно добиваться раз за разом одобрения и какой-то поддержки с её стороны. Либо же это просто защитная стенка Кроуфорд, позволяющая отгонять слишком приставучих «друзей» - кто знает.
Кроуфорд до безумия любит различные задания, которыми её предпочитают подкреплять в свободное от «работы» время. Казалось бы, она и горы готова свернуть в обмен за небольшое задание в виде прогулки, допустим, на другую сторону пустыни. Она обожает узнавать новые горизонты, до которых только может дотянуться. Предпочитает это делать, соответственно, в гордом одиночестве. Себе дороже сэкономить нервы, чем потом идти куда-то, не зная куда, слушая под боком, допустим, вой касательно того, что лапы устали, жарко и «а не заглянуть бы нам в приют путника?». А Кроу именно такими и считает где-то в глубине души всех обитателей убежища, да и пустыни в целом. С группировками, которые собаки собрали в своё время, практически незнакома, не стремится и знакомиться как-то в дальнейшем. Что они существуют, что нет – главное, чтобы не мешали работе других собак, а также не утаскивали куда-то безвылазно ее объекты для спасения.
И, несмотря на все это, собака безумно боится, что в один день ее обесценят, занизят цену её работы, да и просто спустят куда-нибудь на нижние этажи. Туда, где, оказались практически все «полоумные» существа. Те, кого поразил уровень радиации в своё время. Посему часто следит за своим поведением, беспокоится и пытается казаться на высоте. Всячески в такие моменты пытается успокоить себя тем, что довольно-таки талантлива, посему никто не будет на ней ставить крест. И ведь действительно, она во многом талантлива. Когда надо, может спокойно включить своего внутреннего стратега и придумать отличную боевую цепочку, в которой будет задействован весь отряд. Да и заступиться может за кого угодно, если считает его действительно невиновным, справедлива. Так зачем же ей куда-то на нижние этажи?
Кроуфорд не знает. Кроуфорд просто боится.

ИСТОРИЯ СТРАНСТВИЙ
Рожденная где-то на нижних этажах убежища, Кроуфорд была третьей в помете, она же была и самой младшей. Будучи слабым щенком, она испытывала по жизни постоянные тычки от двух старших братьев, которые считали свою сестру настолько никчемной, что, по сути, совершенно не интересовались, есть ли она, или ее нет. Чувствуя стенку между ней и ее родственниками, Кроуфорд как можно чаще жалась к своей матери, поскольку считала ее единственной, кто мог бы защитить в случае чего. Отца она видела редко. Тот был слишком часто занят перебежками по заданиям от людей, поэтому фактически не обращал внимания на семью. А если и приходил, то буквально без ног, посему почти сразу же заваливался спать. Мать же, сколько Кроуфорд помнила ее, всегда возилась со своими тремя детьми. Ну, или почти всегда. По крайней мере до того момента, пока на нижние этажи не спустились люди и не заметили трех щенят. Тогда-то и закрутилась жизнь Кроуфорд несколько иной вереницей событий.
Двуногие, забирая молодую семью с нижних этажей, практически сразу же разглядели в них бойких представителей немецких овчарок. Возможно, конечно, что какие-нибудь дальние родственники и были не совсем овчарками, однако для людей в убежище эти щенята выглядели как вполне себе настоящие потомки «немцев». Упоминая, что данная порода всегда ценилась ранее, судя из прочитанных книжек и опыта, передающегося словесно из уст в уста, среди служебных собак, двуногие оторвали трёх щенят от матери и начали уже своё воспитание. С семьёй прощаться было довольно-таки тяжело. Теряя буквально единственную поддержку и опору, Кроуфорд из последних сил (коих было не столь и много) сопротивлялась людям, да рвалась к матери. Но тщетно. Да и молодая мама трёх щенят прекрасно понимала, что эти комки лучше послужат прекрасную службу людям, чем останутся гнить где-то без опыта и еды, как таковой.
Кроуфорд поначалу никак не могла понять, что конкретно от неё пытаются добиться люди, посему для нее это по большей степени обрисовывали как игру. И после подобного-то и выявили некоторые дефекты слабости щенка. Однако, Кроу уже втянулась в своеобразную попытку чем-то завлечь, а ее упрямство не позволяло братьям взять верх и в данной ситуации, пускай они были заметно крепче своей сестры. Заметив, что щенок пытается не отставать от своей родни, пускай и со своими проблемами со здоровьем, обитатели убежища (а среди них был даже кинолог-самоучка!) попытались как-то помочь собаке с этим, подсобить так скажем. В итоге, ежедневные нагрузки смешались с частыми походами к ветеринару. Именно это и помогло в те самые моменты жизни почувствовать собаку более окрепшей, нежели ранее. Стоящая более-менее уверенно на четырех лапах, Кроуфорд всем своим видом и упрямством помогла некоторым людям осознать, что бороться, по сути, есть еще за что. А для некоторых она неожиданно стала некоторым идеалом. Ну, или так просто казалось собаке, когда она заглядывала в глаза восхищенных людей. Соответственно, это не могло не вызвать зависть и негодование у её братишек, которые остались навсегда в тени своей «неумелой» сестрёнки.
К пяти месяцам посещение ветеринаров стало редким, а напряженные тренировки казались еще более изнуряющими, чем прежде. Однако всё это помогало Кроуфорд не отчаиваться в том или ином занятии. Собака продолжала упорно заниматься на благо себе. И, в какой-то степени людям. Все же, она была безумно благодарна им за все те заслуги, которые они предоставили ей. Пускай и было больно, а те тонкие шприцы с уколами овчарка запомнит надолго, но все-таки люди старались как лучше. И она это определенно запомнит.
Братья же идти на контакт продолжали отказываться. И не то, чтобы собаку это беспокоило. Смирившись с тем, что не всё, в принципе, будет приходить к её лапам, Кроуфорд поначалу переживала (совсем чуть-чуть), а потом отбросила грустные мысли и занялась собой окончательно. Как-никак, а никто же не виноват в том, что они оказались слабее её, несмотря на то, что первое время она практически не собиралась подавать признаков жизни. «Все возвращается принципом бумеранга» - именно так в то время и считала собака, поглядывая искоса на своих родственников. Не получилось подготовиться к дальнейшей жизни и без знакомств. Едва собака стала показывать один из лучших результатов, к ней подскочило несколько щенят, желающих узнать, что же такое на самом деле скрывается под личиной чепрачной собаки. Слава и бесконечные возможности вскружили голову до такой степени, что овчарка начала считать, будто бы без неё в убежище творился бы разлад. Вбив себе в голову подобную информацию, Кроу уже была готова из кожи вон лезть, но забрать самую высшую планку. И, конечно же, привлечь к себе еще больше внимания. Однако, уже тогда со всех сторон начали сыпаться слишком глупые вопросы, либо же предложения, которые раздражали собаку. Она была чуть ли не самой лучшей, а какой-то непоседливый щенок предлагал ей выбраться с кем-нибудь из взрослых наружу, да повозиться в песочке перед самим убежищем. Нет уж, пусть лучше она добьётся окончательных высот, а потом уже начнёт выбираться куда-то в открытую местность. Чтобы и там явить себя одной из лучших.
По достижении года собака все-таки получила такую возможность. Однако на поверхность первый раз ее отправили с «наставником», который следил за тем, чтобы с собакой не случилось чего плохого. Слишком жаркий климат поначалу выбил Кроуфорд из колеи, ибо там, внизу, атмосфера царила несколько другая, а от яркого солнца хотелось лечь и рыдать как маленький ребенок. В скором времени, правда, глаза привыкли к такому неожиданному повороту событий, да и ориентироваться на местности, благодаря тому же наставнику, стало как-то проще. Довольная собой, она мысленно отметила в тот день, что первая вылазка прошла более-менее удачно. Когда же они пришли вновь в убежище, собака чувствовала, как пески наружности зовут ее обратно. Там же столько всего неисследованного открывается перед ней, а она проводит время в убежище?!
Возмущение было недолгим, и совсем скоро Кроуфорд получила первое персональное задание, а также сумку убежища с нашивкой, обозначающей её специальность. Ночная. Сердце забилось быстрее, а от гордости стало тяжелее дышать. Наконец-таки она нашла то самое применение себе. Да и мать с отцом (который, к слову, узнал позже всех) были рады за свою дочь. А также за своих двух сыновей, которые, пускай и чуть позже, но тоже стали обладателями подобных подарков от двуногих.
Первые путешествия по пустыне давались довольно-таки тяжело. Кроуфорд то и дело блудилась где-то в одинаковых местностях под палящим солнцем, постоянно теряла возможность соображать от чересчур ярких и горячих солнечных лучей, а непривычная наспинная сумка то и дело давила на бока. Спустя несколько месяцев таких прогулок Кроуфорд все же привыкла ко всему этому, но необъятные дали пустыни продолжали манить её в свои объятия, а она смело шагала вслед.
Уже ближе к трём годам, когда освоившаяся Кроу умудрилась обследовать некоторую площадь пустынных далей, тяжело заболел её отец. Старость слишком близко подобралась к боевому псу и сразила его. Причём, довольно-таки быстро, словно организм и не сопротивлялся. Старый овчар часто терялся в четырёх стенах, оказывался дезориентирован. А порой его ноги наотрез отказывались держать грузное тело пса. В конечном итоге, пса поместили в ветеринарную. А потом Кроуфорд его больше не видела. Кто-то говорил, что он сошел с ума из-за радиации и, перепугав клинику, выбежал прочь из убежища, а кто-то упорно твердил, что старость забрала его насовсем, посему пса пришлось усыпить. Факт оставался фактом – отца рядом больше нет. После этого случая Кроу долго переживала. Её раздирала обида от осознания, что она толком и не была знакома с ним. Ежедневные тренировки мешали встретиться с родственником, когда у того был «выходной», и наоборот.
А потом бывшие коллеги отца предложили Кроу занять место ныне покойного старика в их небольшом отряде. Они слышали об успехах дочери старого пса и знали, что Кроуфорд вполне органично впишется в их коллектив, пойдет по стопам, так сказать, своего предка. Ну, так и получилось, что продержавшись на «испытательном» сроке в отряде Инсайд, овчарка почувствовала себя в своей тарелке, сдружилась с коллективом да осталась с ними еще на долгое время.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Связь: https://vk.com/frejlach	Частота посещения: каждый день/через день