Я помню ее мать — прелестная и добрая кошка, которая трепетно относилась к своему племени, ко всем мурклам, которые составляли ей компанию при тяжелейших родах. Она мучилась долго, пока, наконец, не родила трех прелестных комочков шерсти. В этот день весь клан вздохнул с облегчением: Анха выжила, справилась с самым сложным испытанием в ее жизни. Скаах была самой крупной, самой прожорливой и самой быстрой из всего потомства. Она с лихвой опережала своих сестер и первой добиралась до материнского молока, не раз пыталась выбраться из детской и сбежать от остальных муркл, которые добровольно помогали присматривать за неусидчивыми котятами.
Я не помню Хоура — отца Скаах. Говорят, он погиб незадолго до ее рождения, когда по глупости решил проверить свою силу и ловкость в схватке с барсуком и, конечно, проиграл. Анха горевала по нему долго, даже после рождения трех котят. Замкнулась в себе, мало общалась с кем-либо, кроме одной мурклы и редко выходила из детской. Когда Скаах было четыре луны, в лагерь Серых ворвался взбешенный пес и незамедлительно ринулся к детской. Анха пыталась прикрыть собой своих котят, но смогла спасти лишь двоих. В тот день погибли многие.
Я видел, как начала закрываться Скаах — она все реже и реже играла с другими котятами, а когда пришло время становиться быстролапом, то ее белую шкурку видели только наставник и родная сестра. С сестрой у них, кстати, были очень теплые и доверительные отношения, которые сохранились и до сих пор.
Скаах была способной быстролапой, которая с удовольствием посещала все тренировки и, в целом, была относительно послушной. Но большую часть времени она отвлекалась то на бабочек, то на людей, то еще на что-то, а затем и вовсе клянчила у наставника разрешение на вылазку к двуногим, чтобы украсть какую-нибудь ценную вещицу. Кошка мало внимания отдавала основам боев и охоты, предпочитая действовать незаметно, исподтишка. Наставник был непреклонен первые несколько лун, а затем лишь удрученно мотал головой и рыдал, что не может справиться с непоседливым клубком шерсти. И в один прекрасный день решил, что добьется компромисса в этом вопросе, и предложил Скаах на одну боевую тренировку проводит после две по воровству и маскировке. При условии, что она не выдаст их лидеру клана. Кошка согласилась быстро, впрочем, я не удивлен — такой распорядок вещей ее вполне устраивал.
Луны летели незаметно, и я не успел опомниться, как увидел ее посвящение в молодые воины — Скаах сияла, горделиво выпячивая белоснежную грудку вперед. Она понимала, что с этого момента ей открываются огромные возможности по исследованию мира: больше не будет надзирателей, которые бы потом отчитывали за слишком долгое отсутствие в лагере. Кошка гуляла много, облазила все переулки в городе, выучила множества потайных ходов и секретных лазеек, которыми с удовольствием пользовалась каждый день. Город стал ей родным — Скаах доверяла ему больше, чем Серым. Она знала, что, если придет завтра в какое-нибудь место, там все будет по-прежнему, город встретит ее своими каменными объятьями и скроет от чужих глаз.
Кошка знает, чего хочет — полностью отточить своим навыки маскировки и воровства, а потому и занимается целыми днями напролет вылазками в убежища двуногих.